статьи 10 2003

10.09.2003

Журнал "Турбо". Октябрь 2003
Автор статьи Татьяна Солманова. Фото автора

Записки Дилетанта

Похоже, я, убежденный домосед, начинаю входить во вкус шатания по долам и весям родных пенатов (см. "Турбо", No8, 2003). Понятно, что одними только подобными вылазками наши пилигримы не ограничиваются. В июле они, как и планировали, две недели бороздили просторы Алтайского края, а на будущий год собираются в трофи рейд по Монголии. Но три экспедиции выходного дня по глубинкам Новосибирской области подарили нам, их участникам, не меньше эксклюзивных впечатлений. Оказывается, здесь, за какую то пару сотен километров от Новосибирска, можно найти столько красивых мест!

В первую нашу поездку, в середине июня, это была тайга Маслянинского района, куда мы на десяти внедорожниках, наших и импортных (в которых я совершенно не разбираюсь, но нисколько по этому поводу не страдаю) отправились на поиски Пихтового гребня.

О второй экспедиции, состоявшейся через две недели, теперь уже по Искитимскому району, поподробнее. Началась она с Провала – узкого, уходящего вертикально вниз лаза, до конца никем не исследованного, с ответвлениями и гротами, прибежища какого-то особо редкого вида летучих мышей. Расположенного, между прочим, на вершине довольно крутого холма, который наши экстремалы-джиперы после непродолжительного раздумья взяли на ура на своих "мустангах".

Следом был Зверобой – скальный, невероятной глубины обрыв, открывшийся изумленному взору после совершенно невинного подъема в горку, по лесу, по накатанной дороге. Две зеленые стены соседних гор, граничащие с обрывом, образуют гигантскую чашу, наполненную тишиной и воздухом, на дне которой петляет почему-то коричневая речка. И не просто речка, а исток Берди. В детстве я жила на Берди в Маслянино и теперь, глядя с высоты на зажатую горами ленту, с недоумением сравнивала ее с той, широкой, вольной: может, это и не Бердь вовсе? Или в детстве для нас все реки были большими? А над миром в это время стояла такая тишина! И бесконечный простор неба вокруг… Сразу вспомнилась Катерина из пьесы Островского с ее классическим вопросом: отчего люди не летают, как птицы? Покидая гору, мы по примеру многих, побывавших здесь до нас, завязали на кустах ленточки – на память (и только потом узнали, что Зверобоем гора называется потому, что зимой здесь, бывает, гибнут животные, сорвавшиеся со скалы вместе с настом).

А еще в этот день у нас были Врата – две скалы, между которыми весело прыгает по перекатам лесная речка. Я, собираясь запечатлеть панораму, добралась по камням до середины потока и от резкого головокружения едва не свалилась в воду. Опасное это, оказывается, дело – снимать красоту… Много позже, слушая рассказ о наших похождениях, знающие люди порадовались, что никто из компании не пошел между скалами: какими бы осложнениями это для него закончилось, предсказать трудно. Очень уж зона здесь аномальная. С аномальным явлением, кстати, мы столкнулись по дороге к этим самым Вратам, когда пересекали примерно стометровой ширины просеку. Прямая полоса без начала и конца, с высохшими деревьями, полностью обломанными на пяти-семиметровой высоте, с густо растущим подлеском и зарослями иванчая, как после пожара – след непонятного природного явления, пронесшегося здесь лет десять назад.

В третью экспедицию выходного дня, уже входящую в обычай джиперского клуба, мы отправились в начале сентября. Цель нашей экспедиции – неуловимая, как Летучий голландец, и манящая, как сказочное Лукоморье, гора Пихтовая опять же в Маслянинском районе. А путь к ней начинается опять же с Кузнецкого тракта.

Среди нашей уже довольно дружной компании появились новенькие. Как выясняется, все прибывающие (и часто остающиеся) получают информацию о клубе от друзей и знакомых, из журнала "Турбо", под эгидой которого все эти мероприятия проводятся, даже из Интернета, где у ребят свой сайт.

На этот раз в роли закоперщиков и руководителей группы выступают Вадикан, он же Вадим Сиваракша, и Волк Вова, в миру Владимир Новицкий (о нем и о его украшенном символикой "Турбо" Suzuki Escudo см. в N8 журнала за этот год).

Обычное место сбора группы – возле поста ГАИ, за барахолкой. "Небольшая техническая заминка": вероятно, также входящий в традицию предстартовый ремонт одной из машин.

Наконец неполадки устранены, наклейки с надписью "Сибирский марафон" увековечены на ветровых стеклах, колонна из шести машин трогается в путь. Нам предстоит добраться до деревни Журавлево, пройти еще пару сел, свернуть на лесную дорогу, посетить гору Пихтовую и через Маслянино выбраться к цивилизации.

Вадикан, идущий на своем "уазике" впереди колонны, обещает Журавлево километров через десять. Что-то я в нашей округе такого села не припомню… Действительно, Вадикановы десять километров растягиваются до ста шестидесяти, а Журавлево оказывается первой деревней после пересечения границы… Кемеровской области. "Да пошутил я!", – скромно улыбается наш Великий Кормчий.

Впрочем, такое расстояние на джипах, по цивильной трассе, да еще в хорошей компании – семечки. Народ цивильная трасса не устраивает, народ жаждет экстрима (забегая вперед, скажу, что экстрима за эти два дня мы наелись полной ложкой).

Сворачиваем с трассы, углубляемся в лес.

Дорога затейливо петляет между лугами, березовыми, осиновыми, ольховыми колками и совершенно неожиданно упирается в довольно мощный ельник или пихтач. Вот это уже похоже на тайгу – в моем понимании. А где кедры вековые? За два дня путешествия они встретились всего раз, и то в виде аккуратной полосы лесопосадок. Зато сосняк исчез напрочь, как будто его вообще в мире не существует.

Бабье лето в разгаре: все, что совсем недавно полыхало буйным разноцветьем, практически затихло. Лес еще не сдается, оттенки зеленого редко-редко перемежаются с робкожелтым, красным, коричневым. Но ветер уже наметает на дорогу первые "цыплячьего" цвета листья… А дорога начинает устраивать нам сюрпризы. Сначала довольно накатанная, она постепенно покрывается дерниной, а через три-четыре часа езды вовсе исчезает, едва угадываясь под непроходимым травостоем. Мне надоедает плестись в середине колонны, и я окончательно пересаживаюсь в головную машину к Вадикану и его сыновьям – мальчишкам младшего школьного возраста.

Мы пока еще движемся без остановок, нос "уазика" зарывается в буро-зеленую травяную смесь, подминает уже засохшие стебли крапивы, будылья болиголова, и их семена летят в приоткрытые окна. Антенны, тросы, зеркала, прочие выступающие части машины цепляют на себя сломанные ветки и плети хмеля, а радиатор вскоре забивается сухой травой и прочим таежным мусором. На пути все чаще попадается молодая древесная поросль, колея с большим трудом угадывается в этих желтосеро-зеленых травяных зарослях. Наш путь периодически преграждают полусгнившие стволы берез, елей, пихт. Одни уже стали трухой в оболочке, и головная машина подминает их колесами. Другие, часто в полный обхват, требуют вмешательства бензопилы и пары топоров.

Скорость движения колонны давно уже равняется среднему человеческому шагу, и я, воспользовавшись ситуацией, беру на себя роль штурмана головной машины. Впрочем, не одна я. Рядом, впереди, позади, периодически меняясь, через заросли ломятся Никита, Волк Вова, Саша, Володя, Борис, Дима. И если мне не приходится держать ничего тяжелее фотоаппарата, которым я только успеваю щелкать, запечатлевая божественную красоту тайги, то ребята вынуждены постоянно орудовать топорами (а Вадикан – бензопилой), расчищая и растаскивая завалы.

…Мы уже давно потеряли счет времени; идем вперед, удивляясь сами себе, как можем еще находить эту заброшенную лет двадцать назад колею. "Дорога – это место, свободное от деревьев", – постоянно крутится в голове строчка одного историко-приключенческого романа о жителях Красноярской тайги времен падения Тунгусского метеорита. Наш путь даже под это определение не подходит.

Хорошо, что колонна снабжена рациями: "SOS" звучит не так уж и редко. Тогда в ход идет трос, на подножке завалившегося в очередную канаву "мустанга" повисают сразу несколько человек, не давая машине перевернуться окончательно. "Муравьи-первопроходцы" общими усилиями, пыхтя, выталкивают "жука" из ловушки, и мы движемся дальше.

А куда – дальше? Вот впереди, вроде бы, прогалина, просвет, поляна: может, наконец, добрели мы до настоящей дороги? Просвет заканчивается очередной стеной леса, и мы снова ломимся, рубимся, пробиваемся. Цель экспедиции – гора Пихтовая – как-то незаметно отодвигается на задний план, и когда Серега, очередной раз сверившись со своей картойкомпьютером (единственной теперь нашей связью с внешним миром – увы, односторонней), сообщает, что "это где-то, вроде бы, здесь", мы реагируем довольно вяло. Минуя бесконечные холмы и впадины, мы пробираемся, вероятно, где-то по боку Пихтовой, но искать вершину ни у кого желания не возникает, тем более, что ночь уже на подходе.

Из впечатлений первого дня в памяти остаются: повстречавшаяся еще не очень далеко от цивилизации молодежь на паре мотоциклов, явно решившая, что у нас "не все дома", когда мы объяснили цель поездки; давно заброшенный летний домик для косарей, к которому мы, тычась по разным тропам, возвращаемся несколько раз; некий двухколесный железный агрегат, назначение которого мы не улавливаем, но радуемся, как дети: значит, все-таки, была здесь дорога, и она нас куданибудь да выведет! Незабываемое впечатление второго дня: ребята сгрудились возле очередной необъезжаемой лесины, растаскивая ее на куски и расчищая путь, я иду в разведку дальше, до очередного "вон того" просвета и вдруг… натыкаюсь на выходящую прямо на меня широкую, примерно двухмесячной давности и поэтому не успевшую зарасти ДОРОГУ, проложенную трелевочным трактором. О, как я понимаю в этот момент Колумба! Значит, мы все-таки правильно шли! Гордость спасителя человечества переполняет душу: теперь точно не пропадем, выберемся.

Победно гудящие машины выезжают на просеку, мы с ветерком и чувством скорого возвращения домой проходим метров восемьсот и… упираемся носом в такую же стену сухостойной травы, из которой выбрались пять минут назад. Трелевочная трасса, совсем как у "Арабесков", популярной группы восьмидесятых годов теперь уже прошлого века, "пришла ниоткуда, ушла в никуда", до конца путешествия оставив нас в недоумении: ну не крылья же у этого трактора выросли?! Потолкавшись на месте и не придя ни к какому выводу, мы продолжаем путешествие в том же порядке, но уже с полным отсутствием энтузиазма. И вскоре заползаем в такую болотину, первую лужу которой самостоятельно с трудом преодолевает только "уазик" Вадикана. Волк Вова со штурманом Никитой благополучно застревают в самой середине лужи, и народу стоит большого труда вытолкать машину на сухое место. А дорога – вот она, мы до нее дошли, но очень уж предательски поблескивает впереди вода, затянутая ряской, пружинит под кроссовками почва, ехидно улыбаются навстречу заросли осоки.

Народ отправляется в разведку. Выясняется, что такого вот сплошного "счастья" впереди – километров пять. Дальше снова уже свежая трелевочная трасса. Но у нас к такому путешествию более или менее готов только "уазик" Вадикана, и уж если капитально сядет он, вытаскивать будет некому. "Внедорожник – это машина, которая застревает там, куда остальные просто не добираются", – который раз за два дня вспоминается мне эта расхожая фраза. Вот где мы действительно пожалели, что нет с нами Лешего со Скромным! Делать нечего, мы который раз уже, как монголы, разворачиваем "коней" в обратном направлении и снова – вперед. Только теперь четыре километра, пройденные сегодня за четыре часа, мы проскакиваем по собственной колее минут за двадцать. Сейчас нами движет одна мысль: домой, домой, скорей домой! Впрочем, джипы Бориса и Димы остаются у болота: ребята еще не нахлебались приключений и попытаются все-таки пройти там, где не рискнули пройти все.

На обратном пути до первой деревни мы умудряемся потерять друг друга, до назначенного пункта добираемся двумя экипажами. В результате наших приключений у машины Вадикана оказалась отломанной подножка, а Милена с Игорем, которые всю дорогу не могли поделить руль, потеряли передний номер.

Темнеет. Мы бестолково топчемся на дороге, ждем Серегу, не заставшего нас в условленном месте и отправившегося на поиски. Время – девятый час, в какой стороне искать пропавшего, неизвестно. До Новосибирска больше двухсот километров, а завтра всем с утра на работу. Прошедшие двухдневный экстрим люди и машины валятся с ног и колес. Наконец мы углядываем в пыли силуэт знакомого джипа, и вот Серега под аккомпанемент своего любимого "Рамштайна", доводя по предынфарктного состояния кур и телят, подруливает к стоянке. Разыскивая нас, он сделал крюк километров двадцать по пробитой нами колее и, несолоно хлебавши, вернулся назад.

Слава богу, все в сборе, кроме оставшихся на болоте. Мы трогаемся в путь и еще после целой кучи дорожных приключений, вымотанные до предела, во втором часу ночи добираемся до Новосибирска.

Как жаль, что я не смогу поехать с ними в Монголию!